Я очень часто слышу от многих людей, которые сидят в этом зале, от старых друзей - “почему нас Украина не видит и не замечает?”
Мы же всегда были против Путина.Мы всегда боролись. Мы никогда его не поддерживали. Мы молодцы. Мы классные.
Почему Украина говорит, что хороших русских не бывает?
А для Украины хороший русский - это тот русский, который либо держит оружие в руках, либо оплачивает это оружие, либо лечит тех кто пострадал. Всё! Политическая деятельность, блоги, выступления, демонстрации, в том числе с украинцами в Украине, никого не интересует. Более того, я бы рискнул сказать, что на данный момент в целом никого особенно и не интересует даже финансовая помощь ВСУ, потому что украинцы оказывают своей армии многократно больше помощи, чем оказывают россияне. И эта помощь для многих здесь сидящих очень важна и значима по размеру. Но на фоне того, что делают сами украинцы для своей армии, она пренебрежимо мала. И поэтому украинцы все время говорят: помогайте своим подразделениям, помогайте Легиону “Свобода России”. Кому-то там не нравится Легион, но нравится РДК. Кому-то не нравится ни Легион, ни РДК - есть Сибирский батальон, есть разные отдельные группы, есть антиавторитарное сопротивление для левых. Есть совершенно разные россияне.
Но украинцы все время говорят: “русские, помогайте русским, которые реально борются с путинизмом с оружием в руках”. Вот это то, что от нас ждут. И Украина не имеет никаких проблем с тем, чтобы говорить с теми русскими, которые помогают русским на фронте. Никаких предубеждений - распростертые объятия, ковровая дорожка, въезд в Украину, никаких проблем с этим нету. Проблема для всего остального - нужно доказать, что ты именно такой, каким хочешь выглядеть.
На данный момент не действует презумпции невиновности, что кто-то здесь хороший. Мы по определению плохие, потому что мы россияне. Потому, что мы граждане страны-агрессора. Мы переходим в разряд хороших только после того, как поддержали вооруженное сопротивление. Все остальные для Украины будут плохими. И это то, с чем нам надо жить.
Кто-то не готов к такому и всё равно говорит: “Я буду идти мирными путями”. Я не говорю, что мирные пути неправильны. Каждый борется так, как он борется. И Навальный, у которого сегодня 9 дней, когда-то писал - борьба добра с нейтралитетом. И для меня любая борьба, кроме нейтралитета, хороша. Но если мы хотим дружить с Украиной, а большинство собравшихся в этом зале этого хотят, то путь к этому только через силовое сопротивление.
Теперь с точки зрения того, что можно делать, как можно делать и так далее. Просто чтобы было какое-то понимание на данный момент.
Количество россиян, которые находятся на фронте, составляет шесть батальонов. Я не имею права, это запрещено законами Украины, говорить про конкретную численность, но многие здесь служили в армии и понимают, что такое численность батальона, и могут перемножить две цифры. Это мало для того, чтобы быть внутриполитическим фактором. Нам нужно дорасти, грубо говоря, до размера ЧВК Вагнер. И тогда мы будем политическим фактором. То есть нам нужно иметь численность от 10 до 20 тысяч. Но это разница уже не на порядки, это разница уже в разы. Это возможно. Я считаю, этому процессу очень сильно мешает то, что мы, российские оппозиционеры, не можем договориться друг с другом и сказать о том, что у нас, у российской оппозиции, есть своя Армия.
Это не значит, что каждый из российских оппозиционеров должен идти в этой армии служить. Но каждый из российских оппозиционеров должен эту армию финансировать, так же, как любой гражданин страны должен финансировать свою армию. Это наша обязанность. И когда мы будем все говорить о том, что “да, это нужно”, тогда многие вопросы, связанные с притоком новых членов, с рекрутингом, будут решаться.
Что сейчас мы наблюдаем? Что кому-то не нравится Легион, нравится РДК. Они говорят - “а вот легиона не существует, а вот РДК молодцы!”. Тут же находится кто-нибудь другой, кто говорит “РДК - это неонацисты, а вот Легион или Сибирский батальон - это хорошо”. Что результатом является? Люди не идут ни в первый, ни во второй, ни в третий. И деньги не дают ни в первый, ни во второй, ни в третий. Потому что это все равно риск. И нужно иметь незамутненную простую реакцию - выбирайте или один, или другой, или третий. Создавайте свои. Участвуйте в партизанском движении.
Партизанское движение за 23-й год, я считаю, что на самом деле большинство людей этого не видит, потому что это невозможно доказать, но на данный момент партизанское движение в России, тут уже можно говорить про численность людей, от 5 до 10 тысяч человек. Это примерно в 5 раз больше, чем численность людей на фронте. И вы видите каждый день действия, которые реально происходят. Вчера был подрыв Новолипецкого металлургического комбината.
Понятно, что некоторые наши коллеги говорят - “это акты саботажа, которые устраивают украинцы”. Но сейчас такая ситуация в России, когда ни один акт саботажа, диверсия, а я называю их актами сопротивления, невозможно сделать без россиян. Да конечно, в каждом из них, или может быть не в каждом, но во многих, участвуют те или иные украинцы. Потому, что откуда может движение сопротивления в России взять взрывчатку, дроны, оружие? Конечно, это поступает из Украины. Но откуда возьмутся украинцы во Владивостоке, где было подорвано несколько боевых самолетов? Откуда можно притащить дроны к псковской авиационной базе, где была атака более чем 20 дронами одновременно? Кто запускал дроны на Кремль? Это всё делается руками россиян. При поддержке украинцев. Но руками россиян. И эти люди - наши герои. Это наш актив, который сейчас анонимен, и чаще всего его не знают даже внутри одной сети. Но это люди, которые всплывут в тот момент, когда будет меняться власть. И тогда они потеряют свою анонимность. И мы должны понимать, что у нас этот резерв на данный момент есть.
Последнее, что бы я хотел сказать, это то, про что говорил Олег Дунда во второй части своего выступления.
В политическом меню россиян на данный момент одна фамилия - Владимир Владимирович Путин. У этой фамилии бывают аватары. Там Борис Надеждин, Даванков, даже не помню как его зовут. Или Слуцкий , этот любитель женщин. Коля Харитонов. Но всем им фамилия - Владимир Путин. И все россияне это знают. Им не надо этого объяснять.
Что нам необходимо сделать?
Нам нужно появиться в политическом меню. Для того, чтобы мы были в этом самом политическом меню, нам нужна легитимация. Источником легитимации являются выборы, которых у нас нет и не будет. Мы на Съезде народных депутатов собрали какую-то легитимность из прошлого. Но она из прошлого. А из настоящего у нас её нет и не будет.
Второе - это Вооружённые Силы. И для этого нам нужно дружить с Украиной. Потому что это единственное место, где могут быть созданы новые российские Вооружённые Силы Прекрасной России Будущего.
И третье - это международное признание. Международное признание упирается в вопрос - а кого мы можем признавать? Сколько у вас дивизий, как когда-то сказал один российский лидер. Какая у вас реально возможность претендовать на власть? Где есть хоть малейшая вероятность, что эта власть будет взята? И почему вы не можете друг с другом договориться? Пока мы не договоримся - не будет легитимности. Пока не будет легитимности, не будет возможности всерьез претендовать на власть.
Это для нас является императивом.
Поэтому наши шаги: первое - дружба с Украиной, поддержка силового сопротивления, и тогда требования нашего международного признания.