«…Очень мало людей, которые бы относились к российской оппозиции серьезно, говорили бы, что «да, это сила, которая может победить Путина и, в конечном итоге, преобразовать свою страну и построить ту самую Прекрасную Россию Будущего, о которой так много они сами говорят».
Виталий Скойбеда, член Исполнительного Совета Съезда народных депутатов, о российской оппозиции и ее роли в борьбе с путинским режимом, реальной и мнимой
Сейчас уже дошло до того, что представители силовой части российской оппозиции (да, такая существует и растет – в ней уже участвуют более 10 тысяч человек, которые находятся на фронтах войны в Украине и ведут партизанские операции в тылу российской армии) начинают говорить: «мы не российская оппозиция, мы – российское сопротивление». И это весьма симптоматично – люди вместо того, чтобы держаться вместе, сейчас пытаются друг от друга отмежеваться». Всё это ень верно сказано. Достойно вынесения в эпиграф к любому тематическому докладу или обращению.
Лишь одно остаётся добавить: так и должно быть. То, что принято именовать «российской оппозицией» не является силой. Претензии «победить Путина» и что-то там «преобразовать-построить» анекдотично смешны. Бойцы и партизаны абсолютно правы, когда отмежёвываются и именуют себя сопротивлением. (Термин «оппозиция» в России надолго опозорен чередой бесславных поражений, приведших к нынешнему положению дел. Лучше от него пока отказаться.)
Однако шанс у бывшей оппозиции, несомненно, есть. Он состоит в том, чтобы осознать происшедшее, отбросить прежние формы, отряхнуть постыдное наследие всевозможных «остаточностей» – и переформатироваться в элемент нового сопротивления. Единственной настоящей целью оппозиционных политиков является смена путинского режима. А для этого необходимо стать полезными в первую очередь для фронтовиков, партизан и подпольщиков. Исторический опыт освободительных движений однозначен: повстанческие вооружённые силы создают политическое крыло. Иных вариантов сохранения российской оппозиции нет. И в обозримом будущем не появится. С этой целью есть смысл всмотреться в прошлое, проанализировать ошибки – дабы впредь действовать строго наоборот.
Бывшая оппозиция допустила две роковые ошибки. Которые заранее обрекали на крах. В таком контексте не имеет особого значения эпопея КаэСов и конгрессов, альянсов и разладов, уточек и ленточек, идеологических разногласий и лидерского соперничества. Если бы все оппозиционные лидеры обожали друг друга, если бы сторонники стройными рядами шли за ними под едиными лозунгами – результат на сегодня оказался бы тем же.
Первое – многолетнее непонимание, с чем и с кем приходится иметь дело, неадекватность форм противостояния правящему режиму РФ. Катастрофа была изначально заложена в ставке на диалог с режимом, легализм, правовые методы, избирательные процедуры, публичные разоблачения, на мирный протест вообще. Переход к активному сопротивлению, вплоть до силового, лет пятнадцать назад изменил бы историю России. Этого не было сделано, и расплатой стали диктатура, война, сотни тысяч жертв. Взяться за оружие всё равно пришлось – но в гораздо более тяжёлых условиях.
Как минимум с 2014 любое встраивание в режимную легальность, проведение разрешённых мероприятий, не говоря об электоральных процедурах, означало соучастие в преступлениях режима. Собственно, любая политическая деятельность, не направленная на свержение правящей группировки, уже являлась пособничеством.
Второе – самозамыкание в собственном «активе», обращение к «успешным» социальным слоям. В реальности эти группы, вопреки сложившимся стереотипам, отнюдь не склонны к противостоянию и политической борьбе. Бытовое благополучие ценят выше политических свобод и крайне нерасположены им рисковать, даже если свободы урезаются. Трудные времена предпочитают пережидать, а то и вписываться в режимные рамки. Печальные тому свидетельства – быстрое прекращение антивоенных протестов при ужесточении карательной политики; всплеск и затухание бессмысленных «надежд на Надеждина»; отсутствие массовой реакции на гибель Алексея Навального (по количеству его сетевых сторонников можно было ожидать миллионов, а не нескольких десятков тысяч).
Расширение социальной базы протеста требовало и требует обращения к низам, сохраняющим потенциал традиционного для России бунтарства. Отклик снизу был гарантирован, и гораздо эффективнее, нежели от хипстеров-креаклов. Но социальное развёртывание оппозиции, активирование масс – жёсткая, упорная и сложная работа. Которую не посчитали нужным даже начать. Ибо слишком непривычна аудитория.
Это не «кабинетные размышлизмы», а выводы из многолетней конкретной активности. С начала 2010-х в России существовали реальные группы сопротивления. Дистанцированные от «общепризнанной» оппозиции, но с относительно чёткой идеологией, политической доктриной и методами повседневного «социально-бытового» сопротивления. Режимный агитпроп назвал это «русской бандеровщиной». Отдадим должное, на этот раз выражение точное и почётное. Важной отличительной чертой являлся социальный состав. Инициаторами выступали политактивисты, подчас даже интеллектуалы – но основные кадры комплектовались из «глубинного народа». Эти люди с готовностью откликались на призывы против власти, воспринимали дух русского бунта, воспринимали путинский режим как классово враждебную власть беспредельщиков и ориентировались на физическое столкновение. Акции прямого действия исчислялись десятками и нередко вызывали широкий медиа-резонанс. Одновременно сформировалась своеобразная «система политучёбы» и «дворовая пропаганда»: вывешивание антирежимных баннеров, распространение листовок, проведение соседских собраний с соответствующей агитацией.
Естественно, такие группы уже в 2013/2014 установили тесные связи с Майданом. В декабре 2015 года в донбасской Новогродовке прошла встреча антиимперских националистов Украины и России. Была принята «Донбасская декларация»: «Режим путинизма утратил право на существование. Его свержение – вопрос национального спасения и развития. Эта государственная власть и её агенты поставили себя вне закона. Борьба с ней, в том числе вооружённая – долг каждого честного гражданина и патриота в каждой из наших стран. Она уже начата, будет усилена и доведена до конца. Мы заявляем о своей решимости освободить народы от кремлёвского империализма и номенклатурных олигархий. “Путинистские” диктатуры воров, убийц и мракобесов будут сметены силой восстания». Этот документ – из первых в России однозначных заявлений о силовом противостоянии режиму (что категорически отвергалось большинством тогдашней оппозиции). Год спустя, в декабре 2016, представители российских групп сопротивления присутствовали в Будераже на конференции Антиимперского блока народов (Фронт АБН).
Формулирование идеологии при таком подходе перестаёт быть проблемой. Идеология складывается органически, сообразно конкретным действиям. В общем и целом она соединяет принципы антиимперского этнического и гражданского национализма с античиновным и антиолигархическим демократизмом. Русская Воля – аналог Украинского Майдана. Номенклатурная империя – враг русского народа. Позитивный проект основан на максимальном развитии солидарного самоуправления. Вольная суть российской культуры, ломающей мракобесные запреты.
Конкретный опыт наглядно демонстрирует: при организационных и агитационных усилиях это находит отклик в низовых слоях. Не похожих на традиционную для бывшей оппозиции «хомячковую» среду. Зато по-настоящему опасных для режима.
Так будет выглядеть ПРОБ – Прекрасная Российская Оппозиция Будущего. Нынешняя же деятельность антипутинских политических центров видится следующим образом. Вне России – работа с массовой релокацией. Стимулирование выезда из РФ. Организация временного приёма релокантов. Всемерное содействие в в присоединении к вооружённым формированиям Интернационального легиона и в трудоустройстве на оборонных предприятиях, работающих для ВСУ.
Внутри России – развитие партизанского и подпольного движения. Утверждение базовых точек, формирование координируемой сети вооружённого подполья, замкнутого на центр в Украине. Отдельное направление – активирование конфиденциальных контактов в органах власти и силовых структурах РФ.
Восточноевропейские «бархатные революции» пока, к сожалению, не слишком актуальны для современной России. Не та система власти, не то состояние общества. Но можно выделить два близких примера. Восстания Румынии и Албании покончили со свирепыми сталинистскими диктатурами. Они победили не потому, что власти шли на диалог и уступки, приглашали на вискарик в мэрии. Наоборот, стреляли на поражение. Но румыны и албанцы ответили огнём на огонь. Потому что осознали свою силу и не остановились перед тем, чтобы её применить. Решение этих задач позволит бывшей российской оппозиции стать настоящей, восстановиться, подняться и сыграть важную историческую роль. Такая деятельность достойна международной поддержки. Не в плане «озабоченностей» и «грантов на гуманитарные проекты». Но в славных традициях «Сражающейся Франции» генерала де Голля, Интернационала Сопротивления Владимира Буковского, войск ООН, защитивших Южную Корею от тоталитарного захвата. И отметим правоту бойцов-антикоммунистов Корейской партизанской пехоты – они ведь настаивали на продолжении войны до свержения кимирсеновской тирании. Если бы их послушали, как и генерала Макартура – насколько чище и лучше был бы сегодняшний мир… Встаёт вопрос о правовой и политической легитимности структур ПРОБ. Уходить от него не следует. Следует понимать: легитимность определяется реальностью силы, очевидностью поддержки, результативностью действий. Контроль над территорией, выполнение заданных установок обеспечивает легитимацию как данность, не оставляя сомнений. Такая легитимность по-настоящему прочна. В отличие от умозрительных схем, которые всегда можно оспорить. Ничто иное помощи не стоит.
Зато это – более чем достойно.